Творец был очень талантлив, и она знала, что получилась у него практически идеальной. Она ловила на себе его довольные взгляды, но порой он все же хмурился и тогда, после долгих раздумий, выкуренных сигарет и опустошенных кружек кофе, делал еще несколько мазков, приближая ее с совершенству. Она не умела улыбаться, но была счастлива. Чувствовать его кисть. Видеть его горделиво приподнятый подбородок, когда на нее с восхищениям смотрят его гости. Просто быть — она не хотела иного счастья. пока однажды в комнате не появился чистый холст. Едва уловимого молочного оттенка, совершенно безликий и такой притягательный. Творец стал другим. От него часто дурно пахло, он злился и швырял в стену совсем рядом с ней бутылку  жутким пойлом, делавшим его бесноватым. Она не видела его таким. Когда она сама была белым холстом и у нее не было глаз. Спасти Творца? Нет, у нее не было такого желания. Временами он становился ей до тошноты противен. Злобные взгляды его покрасневших глаз не пугали ее, но ей начало казаться, что она понимает… Она стала его апофеозом. Ничего лучшего он уже не напишет. Но он оказался к этому не готов. Этой ночью она сойдет с полотна и заберет его дыхание, пока он будет спать. Заберет его талант, его краски и кисти. И сама станет Творцом. Потому что этот белый холст рядом такой притягательный…